Павел Кейв: любой дом начинается с кухни
Павел Кейв. Фото Александра Беляева
Днем он — создатель главного российского бренда премиальной кухонной сантехники, вечером — человек, который возвращает Петербургу утраченные солнечные часы в Петергофе и Ораниенбауме. Павел Кейв в интервью «Бизнес Дневнику» рассказал о том, как один и тот же принцип — делать на совесть — работает и в бизнесе, и в меценатстве. Печатный номер делового журнала выйдет 16 декабря, а его электронную версию в формате PDF можно уже сейчас посмотреть у нас на сайте. Публикуем здесь и полную версию интервью с Павлом Кейвом.
— В последнее время рынок по понятными причинам сильно менялся. Что стало самым неожиданным поворотом для отрасли в 2025-м? И как Omoikiri на это отреагировал?
— Думаю, самым неожиданным поворотом стало даже не какое-то одно событие, а то, что мы научились жить в постоянной готовности к каким-то изменениям в финансовой сфере, в доставке, растаможке, в новых экономических условиях. Последние три-четыре года рынок живет в турбулентности: колебания валют, логистика, санкции, таможенные правила. В 2019 году мы планировали открыть шоурумы в Европе — сейчас это невозможно. Сейчас мы развиваемся в СНГ-пространстве, с Китаем работаем как с производственной площадкой, но чтобы, например, выйти на китайский рынок в качестве продавца, нужны десятки миллионов долларов инвестиций и работающие транзакции. Мы поняли, что любая схема работы сегодня — временная. Завтра может появиться новый пакет ограничений и придется придумывать что-то еще, но мы адаптировались к постоянным переменам и научились сохранять спокойствие. Это и есть наш главный ответ: гибкость, готовность к любому сценарию и сохранение команды.
— Бренд является лидером на российском рынке по продажам и производству в своем сегменте — премиальная сантехника для кухонь. Расскажите про самые взлетевшие новинки 2025 года. Что лучше всего расходилось и почему?
— У нас редко бывает одна звездная новинка, потому что покупатель берет мойку, смеситель, измельчитель, фильтры, аксессуары — все вместе. Поэтому выделять одну модель сложно. Но можно выделить хиты. Первое — измельчители пищевых отходов. Люди стали гораздо внимательнее относиться к экологии и переработке биологических отходов, к борьбе с запахами и мусором. Второй явный лидер — мойки итальянского производства из искусственного гранита и арт-керамики, сделанные по технологии горячего литья. На сегодняшний день только мы поставляем в Россию мойки, выполненные именно по этой технологии. Это совершенно другой уровень качества, долговечности и эстетики. Третье направление, которое очень сильно выросло, — фильтры очистки воды и весь раздел аксессуаров и Omoikiri Home: дозаторы, подставки, ролл-маты, разделочные доски — все, что стоит рядом с мойкой.
— Какие три главных события или достижения этого года в Omoikiri вы бы выделили лично для себя — те, которыми действительно гордитесь?
— Первое и самое важное — мы сохранили компанию в том виде, в каком она есть, несмотря на два очень тяжелых личных удара: в этом году я потерял двух соучредителей. Нас было трое, остался я один. В такой момент многие компании просто разваливаются, но мы не только удержались на плаву, но и продолжили развиваться. Второе — мы продолжаем ежегодно выводить новые коллекции, цвета, формы смесителей и моек. Для нас это уже не событие, а нормальная рабочая рутина лидера: каждый год рынок должен видеть что-то новое от Omoikiri. Третье — мы создали платформу для дальнейшего роста. Сейчас у клиентов появляется все больше запросов на продукты, которые раньше закрывали европейские бренды, и мы разрабатываем решения, которые смогут их заменить. Мы расширяем модельный ряд и начинаем заходить в смежные категории кухонной зоны, потому что после ухода европейских брендов фурнитуры и аксессуаров клиенты сами просят нас закрыть эти ниши. Возможно, уже в следующем году мы представим принципиально новые направления, связанные с кухонным пространством.
— Есть ли вещи, которые вы никогда не внедрите в свой бизнес и компанию?
— Мы работаем в сегменте 12-15% российского рынка кухонной сантехники. Это средний-плюс и премиум. Для нас Omoikiri — это не про «цена — качество», хотя качество у нас и правда максимальное. Это про стиль жизни, про удобство, про то, что вещь должна служить десятилетиями, и про то, что при ее производстве используются лучшие материалы и сырьевая база, какая только возможна сегодня. Мы никогда не пойдем на удешевление продукта: не поставим более дешевые картриджи, не перейдем на дешевую смолу, не будем экономить на материалах. Это наша красная линия. Что касается дизайна — в премиум-сегменте революции почти не случаются. Посмотрите на большие зарубежные бренды: у них хиты продаж живут десятилетиями, меняясь минимально: чуть корректируют форму, чуть — цвет, чуть — деталь. Мы делаем точно так же. Наша мойка или смеситель должны оставаться узнаваемыми через 10-15 лет.
— Некоторые бизнесмены в России жалеют, что у нас не принято называть компании своей фамилией, как это делают за рубежом. У вас звучная фамилия — не думали переименовать компанию или сделать личный бренд?
— Omoikiri имеет японское название — с отсылкой к своим японским корням, и мы ценим и сохраняем историю бренда. Что касается моей фамилии, то есть YouTube-канал с таким названием, он про часы и коллекционирование. И например, не так давно совместно с заводом «Ракета» мы создали модель часов Raketa Big Zero Azur Blue. В контексте этой коллаборации звучит товарный знак P. Keiv.
— Сейчас многие российские предприниматели активно внедряют ИИ в свои процессы. Вы для Omoikiri пробовали или планируете использовать искусственный интеллект — например, для придумывания цветов моек, форм смесителей, принтов?
— К искусственному интеллекту я отношусь двойственно: это великое благо и одновременно потенциальное зло. Да, нейросети могут выдать черновик, идею, драфт. Но душу продукту может придать только человек. Если бы наш бизнес был про продажу самого дизайна, как у Артемия Лебедева, мы, возможно, активно использовали бы ИИ. Но премиальный продукт — это всегда глубоко человеческая работа. Искусственный интеллект не знает, какая глубина мойки нужна, чтобы у человека не болела спина после мытья посуды. Он не понимает, зачем смесителю нужны именно такие углы и такая форма ручки. Он не способен увидеть в циферблате часов Audemars Piguet идею для паттерна на смесителе — а мы видим. Поэтому мы вдохновляемся не нейросетями, а реальным миром: архитектурой, машинами, путешествиями. Наши дизайнеры ездят по выставкам, смотрят, трогают, ощущают. Никакая нейросеть не создаст запах из пакета Hermes или эмоцию от открытия фирменной коробки — а премиум-дизайн как раз про такие детали. ИИ мы используем только как вспомогательный инструмент — в самых редких случаях.
— Каким вы видите 2026 год для Omoikiri и российского промышленного дизайна?
— Горизонт планирования у всех российских предпринимателей сейчас — максимум год, а реально — сегодняшний день. Завтра — это план, которого может не быть. Но мы готовы к любым изменениям. Главное — сохранять спокойствие и нервы команды. Главные задачи на 2026-й: сохранить компанию, коллектив и уровень зарплат, несмотря на инфляцию; вывести новые категории, которые мы уже разрабатываем; продолжать эволюционное развитие продуктов — не революцию, а эволюцию, аккуратное совершенствование того, что уже любят клиенты. Премиум так и устроен: доводка, шлифовка, идеальный продукт — как Пигмалион и Галатея.
— Вы являетесь идеологом и организатором ежегодной благотворительной детской елки в Санкт-Петербурге. В январе 2026 года мероприятие вновь пройдет в БКЗ «Октябрьский». Каким вы видите это событие в 2026-м — как с точки зрения охвата детей, так и программы?
— БКЗ «Октябрьский» на 3700 мест — это максимум, который мы физически можем охватить в одном зале, и даже его не хватает на всех желающих. В январе 2026 года снова будет полная благотворительная программа: дети из реабилитационных центров, дети с особенностями развития, талантливые дети — победители различных конкурсов. Кроме большой елки в «Октябрьском» мы проводим еще 20-25 выездных благотворительных спектаклей в декабре — январе: в больницах, домах культуры, реабилитационных центрах — там, где есть хотя бы маленькая сцена; мы приезжаем сами. Иногда проходят даже уличные мероприятия, если удается обеспечить комфорт артистам.
— В 2024 году вы спонсировали воссоздание Солнечных часов для Верхнего сада Петергофа. В 2026 году начинается работа над воссозданием других часов. Какие это объекты?
— В 2026 году мы начинаем (и частично уже начали) восстановление часов в Китайском павильоне дворца в Ораниенбауме — там будет воссоздан исторический механизм. Сам механизм уже закуплен, сейчас его собирает и тестирует Ксавье, главный часовой мастер Петергофа. Параллельно готовится большой трехлетний проект: восстановление трех утраченных солнечных часов на колоннах при главном въезде в Нижний парк Петергофа. Одна из композиций — именно солнечные часы, полностью утраченные. Это большой и долгий проект.
— Вы — председатель попечительского совета детского театра «Поляна Сказок». Что считаете главным показателем успеха этой работы?
— Главный показатель — глаза детей, которые выходят после спектакля счастливыми. Когда мне не стыдно за продукт, который мы делаем, когда слышу детские отзывы — это и есть настоящая награда. Театр существует уже много лет, все 55 мест в зале всегда заняты, а желающих гораздо больше. Мы востребованы и как обычный театр, и как благотворительный: проводим десятки бесплатных спектаклей для тех, кто не может купить билет.
— Вы входите в попечительский совет премии «Золотой пеликан». Какие итоги этой работы считаете главными в 2025-м?
— В 2025 году премии исполняется 30 лет. 5 декабря в Законодательном собрании Санкт-Петербурга прошла торжественная церемония. Самое важное — мы смогли вывести тему добра и благотворительности на уровень официального города. О добре у нас не принято говорить, а говорить нужно. Это самая ценная часть человеческой жизни. И главный итог для меня — то, что премия дает людям, которые делают добро, возможность быть услышанными и отмеченными. Это редкий день, когда в стенах Заксобрания звучит не политика, а человеческая благодарность. Добро перестает быть чем-то стыдным или неприличным для публичного обсуждения. О нем наконец-то говорят вслух и на самом высоком уровне.
Автор материала — Ольга Князева
