Научная родословная Петербурга
Зачастую чтобы понять, как будет развиваться история, надо заглянуть в Историю. И если причину, по которой наш город называют культурной столицей, легко узнать, просто пройдя по Дворцовой набережной, то осмысление традиций и преемственности Петербурга как центра передовой научной мысли требует погружения в историю столицы Российской империи на рубеже XIX–XX веков.
Научная жизнь России зародилась в Петербурге еще в XVIII столетии. Здесь была основана Академия наук, открылась Кунсткамера. Но развитие российской науки шло особым путем, весьма далеким от обычной жизни. Конечно, патриоты могут указать на Ломоносова, а «западники» – на Миллера, Эйлера и Академию наук… но, думается, значительного, всеобъемлющего влияния на жизнь страны они не имели. Разве что на горное дело. В другие сферы производства нововведения приходили с запозданием и в основном из-за рубежа.
Все меняется в XIX веке, но меняется не сразу и не просто. Прежде всего должно было измениться образование. В царствование Николая I в Петербурге появляется первый практический технологический институт. Цитируя положение о его учреждении, «цель практического технологического института есть та, чтобы приготовить людей, имеющих достаточные теоретические и практические познания для управления фабриками или отдельными частями оных». Но Технологический институт до 1862 года не был высшим учебным заведением.
Обстоятельства для развития науки во второй половине XIX века далеко не всегда были благоприятными. Российская Академия наук едва ли была тем местом, где прикладные дисциплины могли быть «в почете». Впрочем, она и сейчас не является колыбелью новых идей и опережающего развития. Административные сложности и бюрократия всегда препятствовали быстрому внедрению новшеств. Зачастую отечественные наработки оставались без внимания, а зарубежный опыт перенимался в первую очередь. Это определило отставание в некоторых областях. Нетрудно заметить, что всё электротехническое производство (одна из самых инновационных в то время отраслей) было представлено исключительно зарубежными фирмами с иностранными владельцами (например, Сименс-Гальске).
Еще одна специфическая черта – отрицательное отношение власти к любым общественным инициативам. Всякая активность такого рода всегда вызывала подозрения, будь то даже собрания физиков или химиков. Да и прогрессивность взглядов, а также близость ученых к студенчеству – самому взрывоопасному материалу в социальной жизни того времени – благосклонности властей не способствовали. Но именно общественные инициативы по объединению ученых и их труд в рамках общественных научных организаций привели отечественную науку к тому успеху, который она пережила в конце XIX – начале ХХ веков.
Огромную роль в формировании петербургской науки XIX века сыграли научные общества. Наука в нашем городе тогда активно самоорганизовывалась. И самым ярким примером такой самоорганизации было Русское физико-химическое общество. Химик В. В. Морковников охарактеризовал пореформенную эпоху в жизни научного сообщества как время «нравственного и умственного пробуждения русского общественного организма, которое навсегда оставит заметный след в истории его развития. Характерной чертой этого времени, между прочим, было стремление к точным и опытным знаниям».
Идея научных обществ «витала в воздухе». Сначала ее озвучили в журналах и газетах. Так, например, газета «Русский инвалид» писала 17 августа 1861 года: «Химическое общество, по нашему мнению, вполне возможно в Петербурге. Здесь живут известнейшие наши химики г. г. Воскресенский, Зинин, Менделеев, Соколов, Шишков, Ходнев и Энгельгардт, – да и вообще в Петербурге многие молодые люди занимаются изучением химии. Отчего бы нашим ученым не сгруппировать около себя целое общество?.. О пользе такого общества распространяться считаем излишним. При обществе могла бы быть публичная лаборатория, каковой в Петербурге в настоящее время не имеется… Учреждение химико-физического общества могло бы способствовать и изданию “Химического журнала”, в котором можно бы открыть и отдел для физики… Мы заявляем о возможности учреждения физико-химического общества в Петербурге, надеясь, что вопрос этот обратит на себя внимание специалистов».
Впоследствии в 1865 году министр народного просвещения получил анонимную (!) записку о создании в Петербурге химического общества. Записка была «оставлена без производства». В то же время формируется неофициальный кружок химиков, которые собираются на квартире одного из участников – чаще всего у Д. И. Менделеева или А. П. Бородина. На собрании кружка обсуждаются научные работы, ведутся дебаты. Идея создания общества возникает снова и снова: «В последнее время, когда изучение химии не только в Петербурге, но и в других русских научных центрах приняло большие размеры, а круг русских химиков значительно увеличился, необходимость химического общества сделалась еще ощутительнее, чем прежде».
И наконец-то в конце декабря 1867 года в Петербурге открывается первый русский съезд естествоиспытателей. Химики на нем образовали отдельную секцию и в завершение съезда (уже в январе 1868 года) выступили с заявлением: «Химическая секция заявила единодушное желание образовать в Петербурге химическое общество для общения сложившихся уже сил русских химиков. Секция полагает, что это общество будет иметь членов во всех городах России и что его издание будет заключать труды всех русских химиков, печатаемые на русском языке. Секция просит съезд ходатайствовать об утверждении общества».
Был разработан проект устава. Провести его через Министерство народного просвещения удалось не без сложностей, о чем Менделеев писал одному из коллег: «…Химическое общество еще не утверждено. Устав воротили, и мы переделали». И все же 6 ноября 1868 года первое заседание состоялось. А в следующем году начал выходить и журнал Русского химического общества, во втором номере которого Менделеев опубликовал статью «Соотношение свойств с атомным весом элементов» – первый доклад о периодическом законе химических элементов.
Управлявший деятельностью общества делопроизводитель Н. А. Меньшуткин так описывал этот этап развития науки: «Не могу не вспомнить с удовольствием об этих годах. 60-е годы в химии представляют интересный период возникновения и распространения современных химических воззрений. Интерес еще возвышался тем, что кружок петербургских химиков имел тогда представителей всевозможных оттенков… горячо отстаивавших свои мнения. Длинные заседания Общества были недостаточны, чтобы вдоволь наговориться, и по окончании заседания, обыкновенно под предводительством А. Н. Энгельгардта, как несколько старейшего по летам, в одном из ближайших ресторанов заседание возобновлялось, и до поздней ночи с неостывающим пылом разбирались химические вопросы дня».
С 1871 года в состав общества могли войти не только преподаватели, но и химики-практики, трудившиеся на производстве. Успех химического общества вдохновил представителей других специальностей, прежде всего физиков. На квартире преподавателя Пятой гимназии К. Д. Краевича стал собираться их кружок. В мае 1872 года 36 наиболее известных физиков объединились в Физическое общество при Санкт-Петербургском университете. Оно было значительно слабее и печатало свои статьи в специальном разделе журнала Химического общества. Менделеев, бывший противником «узких» научных знаний и входивший в оба общества, в 1876 году предложил их слияние и добился своего. Так появилось Русское физико-химическое общество.
Помимо теоретических проблем, на его заседаниях рассматривались сугубо практические вопросы, связанные с жизнью столицы. Так, в 1882 году в общество обратилась городская управа с просьбой разработать систему газового освещения Санкт-Петербурга. Была создана комиссия, которая работала над проектом (в нее входили и Менделеев, и упомянутый выше Меньшуткин).
Занимались ученые и возникавшими «ненаучными» проблемами. Из них наиболее известна и на слуху история Александра Энгельгардта. Да, автор знаменитых «Писем из деревни» был талантливым химиком, начавшим с работы в военной сфере (в литейной мастерской Петербургского Арсенала). Потом преподавал в Александровском лицее, публиковался в специальных журналах, выпускал свой химический журнал, организовывал лаборатории. Позже активно занимался практическими вопросами в Санкт-Петербургском земледельческом институте: разрабатывал новые удобрения. Он же выпустил книгу «Химические основы земледелия». В связи со студенческими волнениями был арестован, сослан и провел 10 лет в ссылке в смоленских имениях. Стараниями руководства Физико-химического общества было получено разрешение на возвращение Александра Энгельгардта в столицу.
Другими успешными направлениями петербургской науки были биология (прежде всего тут стоит вспомнить И. П. Павлова, принесшего России первую Нобелевскую премию) и почвоведение, фактически созданное российскими учеными.
Иван Петрович Павлов – наиболее яркий пример человека эпохи, соединившего научные знания с практической организационной деятельностью и даже бизнесом. Жизнь Павлова – опыт успешного ученого, изобретателя, исследователя, сохранившего свой, как сказали бы сейчас, «проект» в годы войн и революций. Как ученый он заново формирует взгляд науки на пищеварительную деятельность, а потом переворачивает представления о физиологии высшей нервной деятельности. Как менеджер он организует работу лаборатории, распределяет ответственность между подчиненными, добиваясь максимальной эффективности работы. А как бизнесмен он организует продажу аптекам получаемого желудочного сока (пепсина). Между прочим, она приносила лаборатории до двух с половиной тысяч руб. в год, давая ей частичную финансовую самостоятельность.
Еще одно важное направление научных исследований, представители которого стремились к практической реализации своих идей, – почвоведение. По сути, это наша, российская (первоначально – петербургская) научная дисциплина. На заседании Общества естествоиспытателей и врачей в 1874 году В. В. Докучаевым был сделан доклад «О подзоле Смоленской губернии». От этого момента отсчитывается история российского почвоведения. В 1888 году тот же Докучаев создал в Вольном экономическом обществе Почвенную комиссию. Фундаментальный труд ученого назывался «Русский чернозем». Результаты его исследований демонстрировались на Всемирных выставках в Париже и Чикаго. Кстати, именно работы по чернозему, представленные на выставке в Париже, в значительной мере повлияли на успех размещения долговых бумаг Российской империи (тех самых, деньги по которым отдавали в 90-е годы ХХ века).
Деятельность научных обществ продолжалась вплоть до начала революционной эпохи, а некоторые из них умудрились пережить все революции и войны, чтобы в совершенно ином виде существовать еще долгие годы, встроившись в советскую науку. Тем же ученым, что организовывали эти общества, принадлежит заслуга создания нового научного фундамента – системы высшего технического образования. Помимо ученых, в ее строительстве принимали участие известные политические деятели: министр финансов Е.Ф. Канкрин (Технологический институт), председатель совета министров С. Ю. Витте (Политехнический институт).
Стараниями множества людей Технологический институт получил статус высшего учебного заведения. На рубеже XIX–XX веков появляется Императорский Санкт-Петербургский Политехнический институт. Работали Горный институт, Электротехнический институт, Лесной институт (и это мы еще не затрагиваем медицинское образование и военно-техническую сферу). При многих из них организовывались лаборатории, велась исследовательская деятельность. Но вскоре грянула Первая мировая война, вспыхнули революции, и в широком смысле научными школами эти вузы стали уже в более поздний период.
Всеволод Пежемский
