ВЕК XIX: ГОСЗАКАЗ НА ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ
В 1810 ГОДУ В ВОЕННОМ МИНИСТЕРСТВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ПОЯВИЛСЯ КАРЛ ГРЕЙСОН, АНГЛИЧАНИН, УЖЕ БОЛЕЕ ЧЕТВЕРТИ ВЕКА ЖИВШИЙ В ПЕТЕРБУРГЕ. ОН ПРЕДЛОЖИЛ СОВЕРШЕННУЮ «ЕРЕСЬ» С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЛЮБОГО ТРАДИЦИОНАЛИСТА – НАЛАДИТЬ ПРОИЗВОДСТВО РУЖЕЙНЫХ ПУЛЬ ИЗ ЧУГУНА. ОДНАКО В МИНИСТЕРСТВЕ К ЭТОМУ ПРЕДЛОЖЕНИЮ ОТНЕСЛИСЬ СЕРЬЕЗНО: ГРЕЙСОНА ЗДЕСЬ УЖЕ ЗНАЛИ, ПРИЧЕМ С САМОЙ ЛУЧШЕЙ СТОРОНЫ.
В 1810 году в военном министерстве Российской империи появился Карл Грейсон, англичанин, уже более четверти века живший в Петербурге. Он предложил совершенную «ересь» с точки зрения любого традиционалиста – наладить производство ружейных пуль из чугуна. Однако в министерстве к этому предложению отнеслись серьезно: Грейсона здесь уже знали, причем с самой лучшей стороны.
Впервые военные познакомились с Грейсоном двумя годами ранее – тогда он предложил разработанную им технологию плавки свинца, позволявшую значительно уменьшить неизбежную потерю металла. Разработка подверглась многократным испытаниям, результаты которых неизменно оказывались превосходными. Изобретатель получил в награду крупную сумму и, явно оценив преимущество военных поставок, вскоре открыл для себя новую тему – те самые чугунные пули.
Камердинер-изобретатель
Грейсон был человеком сугубо гражданским. В Россию он попал еще в XVIII веке вместе с несколькими соотечественниками, нанявшись камердинером к одному из внуков Екатерины II, великому князю Константину.
Отслужив несколько лет, сменил придворную ливрею на обычное платье и занялся предпринимательством. Он разрабатывал, изготавливал и продавал самые нужные изделия: мыло, краски, консервы, даже заменитель кофе – однако дела шли туго. Грейсон был вынужден брать в долг крупные суммы и в итоге получил поддержку у Государственного Заемного банка, который в 1804 году выдал изобретателю ссуду в 20 000 руб.
Положения дел, однако, не поправило и это: годом позже один из его сыновей был исключен из Горного кадетского корпуса из-за недоимки за содержание, а еще через два года предприниматель объявил, что не в состоянии далее исполнять свои обязательства по займу – при том, что вся сумма была выдана ему без процентов.
Пришлось обратиться с прошением к императору об отсрочке платежа по оставшемуся долгу в 16 000 руб. на шесть лет. Александр I просимую отсрочку дал, однако это не отменяло необходимости заботиться о средствах к существованию. Видимо, ситуация подсказывала, что военные заказы могут обеспечить более устойчивый и значительный спрос: Европа уже почти десять лет была охвачена постоянными конфликтами, в которых Россия принимала самое активное участие.
Металлы войны
Специалисты, внимательно ознакомившись с новым изобретением Грейсона и подвергнув его испытанию, пришли к однозначному заключению: чугунные пули вполне могут заменить традиционные свинцовые, обеспечив значительную экономию в расходах, а главное, освободив Россию от нужды в иностранном свинце. Заключение было представлено императору. Однако Александр I отнесся к выводам экспертов со скепсисом и повелел опыты повторить – с условием, что использовать пули станут лучшие стрелки Семеновского полка, а присутствовать при эксперименте будет командир полка Криднер.
Повторные опыты организовали быстро – на Семеновском плацу с утра до ночи гремели выстрелы, и менее чем через месяц участники испытаний направили совместный рапорт, вынеся однозначный вердикт: чугунные грейсоновские пули ни в чем не уступают свинцовым.
Сомнения были разрешены, и в апреле 1811 года Александр I повелел выдать Грейсону награду в 50 000 руб. за передачу государству технологии, а чугунные пули принять на вооружение.
Ноу-хау изобретателя состояло в оригинальной форме: в отличие от традиционных для того времени круглых пуль, чугунные делались в форме яйца. Другой особенностью технологии был тщательный выбор металла. Прежде чем представить свое изобретение, Грейсон много экспериментировал с чугуном и в итоге подобрал сорт, наилучшим образом походивший для его задумки.
Пустое соглашение
Получив награду, англичанин предложил лично организовать производство чугунных пуль в промышленных масштабах и выразил готовность возглавить его. Предложение было принято, и вскоре между государством и предпринимателем был заключен договор, в соответствии с которым последний обязался построить завод и в течение пяти лет отлить 100 тысяч пудов пуль. В свою очередь казна должна была снабжать его чугуном и глиной определенных сортов, предоставить работников, а также выдать беспроцентную ссуду, погашение которой обеспечивалось вычетами из платежей за принятые пули, которые продавались по цене 6 руб. за пуд.
Насколько эта сделка была выгодна государству, говорят данные о стоимости свинца, которая в то время стремительно росла: в марте 1811 года просили 18,8 руб. за пуд, а к лету цена достигала уже 21 руб., так что внедрение грейсоновской технологии сулило более чем трехкратную экономию – не говоря уже о том, что в условиях военного времени доставка импортного металла становилась весьма проблематичной.
Грейсон обязательство выполнил и завод построил в срок, на специально приобретенном для этого участке на Петербургской стороне (в советское время на этом месте располагался завод «Вибратор», а ныне находится бизнес-центр «Сити»). Дальше же началось то, что в просторечье называется «дурной сказкой». Военное министерство, обязавшееся снабжать Грейсона чугуном, словно не взяло в расчет, что за казенные поставки металлов в государстве отвечает горное ведомство, так что перед заключением договора стоило бы с ним проконсультироваться. Неизвестно, по какой причине, но сделано этого не было. Поставку металла для завода Грейсона военные запросили только после заключения договора и получили ошеломляющий ответ: чугуна нет и в обозримом будущем не будет. Все, что добывается в России, расписано на несколько лет вперед по заказам других предприятий, в основном тоже военных и казенных.
Битва за жизнь
В течение первого года пулелитейный завод проработал на сырье, собранном буквально «с бору по сосенке». Преимущественно это были негодные боеприпасы и орудия, которые удалось получить от Петербургской и Кронштадтской крепостей и от столичного арсенала: Грейсон срочно разработал технологию, позволявшую выплавлять из этого лома годный для пульного производства чугун. Все это время военное и горное ведомства, щедро тратя время, бумагу и чернила, препирались относительно возможности и источников поставки металла, нимало не способствуя реальному решению проблемы.
Грейсон прилагал все возможные усилия, чтобы обеспечить производство сырьем, единственным источником которого в сложившейся ситуации были частные поставщики, торговавшие по рыночным ценам. Эти расходы никак не были предусмотрены первоначальными планами, но предприниматель рассчитывал компенсировать текущие убытки при расчете с казной.
Так продолжалось почти два с половиной года. За это время Грейсон получил от казны меньше четверти обещанного ему чугуна – и то не оговоренного качества – а поставил 15 794 000 чугунных пуль общим весом 25 850 пудов на сумму в 154 980 руб., то есть чуть больше годового объема, предусмотренного договором.
Однако отношения Грейсона и военного ведомства начали ухудшаться. Предприниматель снова и снова указывал как на многочисленные нарушения контракта в плане сроков и качества поставок сырья, так и на крайне низкий уровень подготовки предоставленных рабочих. В ответ ему начали предъявлять претензии насчет обращения с находившимися у него людьми. Появилось и обвинение, что Грейсон начал принимать частные заказы на литье, пользуясь при их исполнении казенными работниками.
Вполне предсказуемо стороны начали уставать от такого положения дел, к тому же с окончанием военных действий потребность в боеприпасах резко снизилась, так что жизненно важным сохранение производства чугунных пуль (на случай нехватки или значительного удорожания свинца) уже не было. Проанализировав ситуацию, военные чиновники пришли к выводу, что договор имеет смысл расторгнуть, признав одновременно, что Грейсон «…имеет полное право требовать ненарушимого продолжения действия Контракта, а правительство, дабы соблюсти святость и точность силы онаго, не может уничтожить его иначе, как с пожертвованиями в удовлетворении предстоящих от того подрядчику убытков». Проще говоря, предпринимателю предложили договориться.
Грейсон поступил более чем великодушно. Имея все основания выжать из ситуации максимум, не неся уже никаких расходов, он согласился ликвидировать дело на минимальных условиях: выкупить у него уже отлитые пули и запас чугуна, а также простить все ранее накопленные долги. Разумеется, государство с таким «вегетарианским» подходом немедленно согласилось – однако согласование условий по разным ведомствам затянулось на много месяцев. А итоговое решение стало совершенно неожиданным: Грейсону согласились простить все долги, кроме тех давних 16 000 руб., которые числились за ним еще с 1804 года. Эта сумма проходила не по военному, а по другому ведомству и не имела никакого отношения к истории с пулями, поэтому оказалась выведена за рамки сделки.
Для Грейсона, с учетом накопившихся долгов перед частными лицами, это обстоятельство было более чем тяжелым, и он обратился с личным письмом к бывшему военному министру Барклаю де Толли, прося подтвердить наличие договоренности о списании старого долга. Герой наполеоновских войн, не признав существование такой договоренности напрямую, написал, что Грейсон «…имеет все право на снисхождение правительства к понесенным им убыткам», дав понять, что окончательное решение вопроса лежит вне рамок его компетенции и ответственности.
Дело о числившемся за Грейсоном долге в 16 000 руб. тянулось и далее. Артиллерийский департамент, скрупулезно рассмотрев все обстоятельства, полностью встал на сторону предпринимателя, указав своему министерству, что Грейсон имеет право не только на списание долга, но и на компенсацию за вынужденный простой завода. Однако император, которому представлял эту проблему министр внутренних дел, в прощении долга отказал, заметив, что заводчик и так был достаточно награжден пожалованием 50 000 руб. за передачу технологии отливки чугунных пуль. После этого обсуждение вопроса продолжилось в треугольнике «военное министерство – министерство внутренних дел – комитет министров». Грейсон не дождался его окончания, он умер в 1821 году. А окончательное решение о невзыскании с его наследников злосчастного долга было принято только три года спустя.
Владимир Хозиков
