От Бразилии до Арктики: кто и как осуществлял импортозамещение в нефтегазовой отрасли
Фото: https://t.me/polyakov_kv/4651
7 октября в Петербурге открылся Международный газовый форум — одно из трех крупнейших событий отрасли в мире. В этом году он проходит на трех площадках – в КВЦ «Экспофорум», отеле Hilton и «Лахта Центре», в его программе более 110 мероприятий, в которых примут участие свыше 35 тысяч посетителей из более чем 50 стран, а также 500 экспонентов из 35 регионов России, Белоруссии, Китая, Турции, Ирана.
Санкции против российской нефтегазовой отрасли, введенные в 2022 году, затянули тугой узел вокруг одной из самых технологически сложных отраслей страны. О развитии и первоочередных задачах отрасли в условиях ограничений поставок оборудования, о мировом и российском опыте пишет в октябрьском номере делового журнала “Бизнес Дневник” заместитель директора Центра исследований структурной политики НИУ ВШЭ Анна Федюнина.
Ежедневная задача
Уже в 2014 году первые ограничения повлияли на поставки оборудования, но тогда их эффект был ощутим лишь частично. Компании могли еще рассчитывать на альтернативные рынки, а импортозамещение оставалось долгосрочной целью — скорее идеологической, чем практической. Но после 2022 года все изменилось. Западные производители покинули рынок, закрыли заводы и прекратили техническую поддержку. Импортозамещение перестало быть «проектом на будущее» и превратилось в ежедневную производственную задачу.
По оценкам на конец 2024 года, доля отечественного оборудования в нефтегазовой отрасли достигла 65-70%, что почти вдвое выше уровня 2014 года. Это серьезный успех — особенно если учесть, что за десять лет удалось заменить тысячи компонентов. Однако это не означает, что оставшиеся 30% дадутся легко. Напротив, быстрое замещение простых компонентов уже завершено, осталось преимущественно высокотехнологичное оборудование, где требуются не только производственные мощности, но и глубокие знания, научные разработки и годы испытаний.
Фото: https://t.me/polyakov_kv/4651
Мировой опыт
В этих условиях полезно вспомнить про опыт других стран в развитии оборудования в нефтегазовой отрасли. Самый известный международный пример — Бразилия. Там в конце 1990-х государство выстроило связку налоговых и таможенных льгот для развития нефтегаза. Специальный режим Repetro, впервые введенный в 1999 году и затем многократно продленный (сейчас — до 2040-го), позволяет компаниям временно ввозить высокотехнологичное оборудование для геологоразведки и добычи без уплаты налогов.
Второй бразильский инструмент — программа Pedefor, нацеленная на выстраивание собственных производственных цепочек и развитие поставщиков в нефтегазе. Фактически это система бонусов для компаний, которые ориентированы на выполнение контрактов по геологоразведочным работам или добыче на территории Бразилии: если компания временно не дотягивает до целевых процентов по локализации, она может компенсировать отставание инвестициями в производство, в том числе в технологические инновации, а также расходами на приобретение имущества, услуг и систем в стране.
Индия выбрала иной путь развития — стратегию технологических альянсов и лицензирования. С 1980-х годов индийская государственная компания Bharat Heavy Electricals Limited (BHEL) строит производство газовых турбин и компрессоров в тесном партнерстве с американской корпорацией General Electric (GE). Это глубокое и долгосрочное сотрудничество позволяет BHEL не только осваивать передовые технологии, но и получать расширенные права на производство, адаптацию и развитие как существующих и модернизированных моделей газовых турбин, так и новых поколений оборудования.
Китай выбрал системный путь развития, наращивает собственные производственные мощности, а также становится важным звеном в глобальных поставках энергетического оборудования, активно интегрируясь в новые рынки и формируя технологические альянсы.
Dongfang Electric на протяжении многих лет работает с Mitsubishi Heavy Industries. Harbin Electric развивает партнерство с GE Vernova (ранее — часть GE, выделена в независимую компанию в апреле 2024 года), в том числе через совместное предприятие, которое заключило долгосрочные сервисные соглашения по крупным энергопроектам, включая объекты в Гуандуне. Китай также усиливает связи с российскими компаниями. В июле 2025 года Объединенная двигателестроительная корпорация подписала стратегическое соглашение с китайской NEW JCM Group о совместной работе в газотурбинной сфере. Китайская Harbin Guanghan Gas Turbine поставляла оборудование для проекта «Арктик СПГ-2», став альтернативой западным поставщикам после отказа Baker Hughes из-за санкционных ограничений.
Фото: https://t.me/polyakov_kv/4651
Простой рецепт
Опыт России на этом фоне — смешанный, но динамичный. Сильные стороны: большая внутренняя база машиностроения и конструкторских школ, наличие отраслевых интеграторов («Ростех», «Газпром», «Новатэк») и быстрый разворот кооперации на Восток. Важную роль играет готовность крупных заказчиков общаться с малым и средним бизнесом и совместно работать над отдельными импортозамещающими решениями.
Однако для того, чтобы завершить процесс импортозамещения, предстоит пройти еще долгий путь. Опыт показывает, что импортозамещение в нефтегазовом оборудовании не бывает моментальным. Чем сложнее технология, тем важнее дорожная карта на годы вперед — от пилотных линий к серийной платформе, как это и делают наши компании.
Важно не забывать: импортозамещение — это не только про «сделаем сами», но и про умение купить то, что пока невозможно производить локально у надежных дружественных партнеров. Если свести факторы успеха к простому рецепту, он такой: предсказуемые правила для импорта «дефицитного» оборудования и компонентов, готовность предприятий включаться в национальные производственные и технологические цепочки, терпение на длинном горизонте и постоянное выстраивание диверсифицированной сети стратегических иностранных партнеров, чтобы уход одного поставщика не приводил к остановке процессов.
Анна Федюнина, заместитель директора Центра исследований структурной политики НИУ ВШЭ
