КИТАЙСКИЙ ПЕТЕРБУРГ
Удивительно, но Китай начал влиять на жизнь нашего города еще задолго до того, как в Петербурге появились первые переселенцы из Поднебесной. И влияние это было не в области
политики или финансов, а в сфере культурной.
Восток – дело культурное
Формирующаяся в XVIII веке петербургская культура пережила долгий период увлечения культурой китайской. Плоды этого увлечения мы сейчас можем найти в императорских резиденциях, музейных экспозициях, в личных коллекциях. Даже в числе семейных реликвий автора статьи есть старинная китайская фарфоровая чашка (разбившаяся, правда, во время бомбежки в блокаду, но склеенная заново).
Началось это увлечение Востоком с Европы, где в XV – XVII веках возникло целое направление искусства: “шинуазри” (фр. chinoiserie – китайщина). Попав в Россию оно сформировало так называемый “Китайский стиль”, который вошел в жизнь Петербурга с XVIII века и долго не покидал столичного города.
Да и китайские товары пришли к нам задолго до того, как Петербург хоть сколько-нибудь подробно познакомился с самими жителями Поднебесной. Мало того, Россия, граничившая с Китаем, имела свой самостоятельный канал доставки китайских сокровищ – дипломатические и торговые миссии – так что товары из Китая не стали в новинку в XVIII веке. Кстати, множество китайских артефактов (не только предметы роскоши, но и повседневные вещи) впервые были представлены широкой публике в экспозиции петровской Кунсткамеры.
Наиболее ярко китайский стиль воплотился во внутреннем убранстве дворцовых интерьеров. Во дворце Петра III в Ораниенбауме представлен специальный кабинет, отделанный китайскими тканями по стенам и уставленный предметами роскоши из Китая. В том же Ораниенбауме для Екатерины II был построен “Китайский дворец”. Правда ничто в нем не напоминало китайский стиль в архитектуре. Свое название он получил также из-за отделки части интерьеров в модном стиле. Наиболее яркое воплощение китайского стиля в архитектуре – в Царском селе, где была возведена “Китайская деревня”, “Китайский театр”, да и сам парк был украшен китайскими скульптурами (“Китайский мост” и “Мост драконов”). Кстати, Екатерина II пыталась найти настоящего китайского архитектора для постройки деревни, но это оказалось невозможным, и образцом для постройки стали английские стилизации.
Что же до культуры духовной то интерес к ней у самых продвинутых представителей российской культуры возник в конце XIX – начале XX века. Тогда начались ориентальные изыскания Николая Рериха, а Константин Бальмонт завершил поэтический перевод книги судьбы Дао де Цзин.
По студенческому билету
Появление в Петербурге сынов Поднебесной вне дипломатических миссий относится также к XIX веку. В 1869 году началась практика отправки китайским правительством студентов на обучение в развитые страны. По четыре их представителя были отправлены в Россию, Германию, Францию. В министерстве иностранных дел посчитали, что “получение китайцами высшего образования в России является желательным с политической точки зрения” и вскоре в военных и гражданских учебных заведениях стали встречаться китайские студенты: в Военно-медицинской академии, Институте путей сообщения, Горном институте, Политехническом институте, Николаевском кавалерийском училище…
Кули на фронте
Переломный момент в миграционных процессах произошел с началом Первой Мировой войны. Подданные Российском империи уходили на фронт, что вызвало дефицит рабочих рук. В первые два года от ста тысяч (по осторожным российским данным) до полумиллиона (по испуганным немецким) китайцев приехало в Россию работать. В статистике учитывались лишь официально прибывшие, однако существовали и каналы нелегальной миграции. Немецкая пропаганда, всерьез уверяла, что русский царь будет использовать кули на фронте. Но такого, конечно, не случалось. Однако китайцы расселились по европейской части России и, конечно, оказали и в ее столице. Китайские рабочие использовались для вспомогательных работ на прифронтовых территориях и нередко попадали в немецкий и австрийский плен.
Время революций
В Петербурге китайцы занимали привычную нишу малого бизнеса – торговали, открывали прачечные, часто еще работали дворниками.
После начала войны в городе и прифронтовых губерниях было введено военное положение, и начались облавы на “бродячих китайцев” – не имевших контракта и права находиться на территории России. Их стали высылать из России как лиц “подозрительных по поведению” (“Язык их нам непонятен, местопребывание неопределенное, и могут возникать различные недоразумения” – эта фраза принадлежала градоначальнику Петербурга). “Изобличенных в порочном поведении или подозреваемых в шпионстве” отправить могли прямо на родину, или просто за Урал или Волгу.
Компания по высылке китайцев приводила к недовольству российского МИДа и к протестам китайского посольства. Ситуация резко переменилась с началом Февральской революции: была остановлена полицейская операция по высылке, набор новых рабочих из Китая также был прекращен. Началась подготовка к цивилизованной репатриации тех, кто хотел вернуться домой. Но реальных шагов предпринято не было: до сентября 1917 года только тысяча китайцев смогла вернуться домой.
Октябрьская революция и грянувшая за ней Гражданская война кардинально изменила роль китайцев в России. На первый план вышла фигура китайского революционера, красноармейца, которую мы можем увидеть во множестве литературных произведений и мемуаров того времени. Порядка 30-40 тысяч китайцев сами или с помощью местных властей покинули Россию, но десятки, если не сотня тысяч – остались, и не только на Дальнем Востоке, но и в центре, в Петрограде…
Процесс остановился после мятежа Чехословацкого корпуса, перерезавшего Транссиб. Возникла странная противоречивая история: чешские части стремились домой (но их вынуждены были отправить “кружным путем через Дальний Восток, где и вспыхнул бунт). Тем самым они остановили репатриацию китайцев, толкнув их в отряды красноармейцев и в целом в революцию.
Время войн
В апреле 1917 года восемь китайских студентов, учившихся в Петрограде, создали “Союз Китайских граждан”. Руководителем их стал Лю Цзежун, выпускник Санкт-Петербургского университета. Они взяли на себя обязанность помогать бедствовавшим китайским рабочим на территории России. С приходом к власти большевиков, у Союза сложились прекрасные отношения с советским правительством, которое в китайских наемных рабочих видело и возможных союзников, и социально близких русским пролетариям, угнетенных царским режимом. В 1918 году, когда посольство Китая покинуло Советскую Россию, посол передал полномочия “охранять интересы китайских граждан” этой организации.
Большинство китайских рабочих, оказавшихся в революционной России без средств к существованию пошли в Красную армию и приняли активное участие в Гражданской войне. И в жизни крупных городов, таких как Москва и Петербург, сыграли не последнюю роль. Их, как стойких и не склонных к подкупу и к каким-либо симпатиям – часто в силу незнания русского языка, ставили в заградотряды, останавливавшие мешочников – стихийное движение по снабжению голодающих городов продуктами питания. Преданность китайских солдат и их неподкупность использовалась неоднократно и при экзекуциях. Так, адмирала А.В. Щастного, выведшего Балтийский флот из Гельсингфорса, свои матросы отказались расстреливать и приговор привела в исполнение расстрельная команда китайцев. Китайский отряд входил и в состав частей латышских стрелков – солдат, непосредственно охранявших большевистское руководство в первые годы существования Советской власти.
С завершением Гражданской войны стало возможно провести и полноценную репатриацию. Но для китайцев, служивших в Красной армии, путь домой был если не закрыт совсем, то по крайней мере небезопасен. Там их рассматривали (и не без основания) как проводников идей государства, в чьи планы входило зажечь костер мировой революции. Так в Петроградских, а потом и Ленинградских ВУЗах, военных училищах, на заводах и фабриках стали появляться демобилизованные китайцы – бывшие бойцы Красной армии. Кто смог – остался служить в армии или органах безопасности.
После победы коммунистов в Китае, в конце 40-х годов ХХ века в ленинградские вузы потянулась новая волна студентов из Китая. Многие из них сохранили теплое отношение к Ленинграду и СССР вернувшись домой, где по возвращении часть из них ждали репрессии.
Торговая победа
Дружба между Китаем и СССР материализовалась давно: у ленинградцев дома прописались китайские термосы, китайские кеды, и другие товары. В 90-е годы отношения между нашими странами нормализовались, появилось новое поле для сотрудничества. Начиналось с мелкой торговли, в которой китайцы сильны, позже пришло время и для инвестиций. Самым известным проектом стала “Балтийская Жемчужина”. Сколько слухов и страхов она породила, какой великолепный и неисполнимый проект был представлен нашему вниманию! Но страхи развеялись, китайцы не заполонили Сосновую Поляну, и даже строительство вели преимущественно российские подрядчики.
Всеволод Пежемский
При подготовке статьи использовались данные из книги Ларин А.Г. “Китайские мигранты в России”
