МЕТОД БЕРДА
СЕГОДНЯ НА МОДНЫХ ТРЕНИНГАХ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯМ РАССКАЗЫВАЮТ, ЧТО НУЖНО ДЛЯ УСПЕХА В БИЗНЕСЕ: ПЕРЕДОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ (КАК ПРАВИЛО, ЗАГРАНИЧНЫЕ) И ВЫСОКИЕ ПОКРОВИТЕЛИ. А ВЕДЬ НИЧТО НЕ НОВО ПОД ЛУНОЙ…
– Как дела?
– Да как у Берда, только труба пониже да дым пожиже!
Именно такой присказкой двести лет назад порой отвечал знакомому петербургский обыватель, если хотел показать, что всё у него в порядке, дела идут, но ещё, конечно, есть к чему стремиться. Сегодняшним предпринимателям на модных тренингах бизнес-коучи рассказывают, что для успеха в своем деле нужно применять передовые технологии (зачастую подсмотренные за границей) и находить благодарных и надежных партнеров – в том числе среди власть имущих. А ведь эти знания можно приобрести не только на популярных семинарах, но и заглянув в родную историю. Упомянутый Берд – крупнейший промышленник, хозяин первого в Российской империи частного машиностроительного завода. Его коньком стали паровые двигатели – для того времени столь же сложные и непостижимые для рядового ума изделия, как в наши дни – космические корабли.
Не с пустыми руками
Когда Соединенные Штаты Америки еще только-только появились на карте мира, истинной страной эмигрантов, куда в поисках лучшей жизни стекались авантюристы со всей Европы, была Российская империя – для своих крепостническая, а для пришлых – почти Эльдорадо. Сюда ехали немцы и сербы, греки и итальянцы, французы и шведы, испанцы и швейцарцы. Все они снимались с насиженных мест, кто по собственной инициативе, а кто и по приглашению российских государственников, искавших за границей специалистов, ученых, художников – всех, кто мог бы пригодиться (мысль о том, что правильнее было бы готовить своих, а не покупать чужих, тоже имелась, но воплощалась туго).
В числе таких эмигрантов оказалась в России и небольшая группа металлургов-шотландцев, приглашенных при Екатерине II с Карронского завода на российскую казенную службу. Одним из них был юный Карл Берд – в России он появился двадцатилетним и был, скорее всего, самым младшим среди своих соотечественников. Первые годы Берда в нашей стране покрыты мраком неизвестности: надо полагать, он служил, осматривался и привыкал к новому месту.
Помимо технических знаний, Берд обладал еще одним активом – приданым жены, дочери зажиточного шотландского предпринимателя. Именно на эти деньги, освоившись в России, он основал свое предприятие – литейный и металлообрабатывающий завод в Петербурге, всего в нескольких километрах от императорского дворца (на Галерном острове в устье реки Фонтанки, ныне утрачен. – Прим. ред.).
Это было неординарно и даже невероятно, и суть не в близости к царским покоям – в то время в столице действовало два строжайших указа, запрещавших частным лицам развивать в Петербурге какую-либо промышленность. Объяснялось это заботой о лесах вокруг города, которые любые заводы поглощали с невероятной скоростью при топке печей. Почему для Берда сделали исключение, точно не известно, но наиболее правдоподобной кажется версия о том, что шотландец владел или пообещал овладеть технологией производства паровых машин – вершиной инженерной мысли того времени. В любом случае Берд действительно стал родоначальником российского производства двигателей. Существует легенда, что на родине его заочно приговорили к смертной казни за вывоз из страны стратегически важной технологии (впрочем, документа, подтверждающего такой приговор, обнаружить пока не удалось).
Чудо-пароход с кирпичной трубой
Весной 1809 года Берда вызвал к себе управляющий военным министерством России Алексей Андреевич Аракчеев. Он передал предпринимателю распоряжение императора Александра I: оснастить паровой машиной один из цехов Петербургского арсенала, где высверливались стволы пушек. Берд заказ выполнил и через три года получил новый, весомый для того времени подряд (более чем на 150 тысяч руб.): изготовить машины и механизмы для Казанского арсенала, оборудованием которого руководил инженер генерал-лейтенант Августин Августинович Бетанкур. Под его наблюдением на заводе Берда были отлиты и собраны сверлильные станки, краны, чугунные тележки, прессы и формы для литья пушек разного калибра – подобной работы не выполняло ранее ни одно предприятие в России.
Ну а еще спустя три года Берд и вовсе удивил всех: по Неве пошло невиданное судно, на котором, кроме мачт, стояла настоящая кирпичная труба, и из нее валил дым. То был первый отечественный пароход. Собственно, после этого и родилась присказка про «трубу пониже и дым пожиже». Казалось, что для Берда нет ничего невозможного. Вскоре он усовершенствовал чудо-судно и открыл первую в России пароходную линию – регулярное сообщение между Петербургом и Кронштадтом.
Однако, вопреки ожиданиям, новые заказы, в том числе военные, на Берда не посыпались. В скепсисе, с которым адмиралы приняли техническую новинку, имелся резон: первые пароходы были капризны и неповоротливы, двигатели – маломощны, а гигантские колеса по бортам вынуждали значительно уменьшать количество пушек, так что о том, чтобы перевести на паровую силу основу любого флота, линейные корабли, нечего было и думать. В результате на несколько десятилетий вперед основной корабельной работой завода Берда стало изготовление небольших машин для вспомогательных судов Черноморского флота.
Искусство дипломатии
От первых бердовских пароходов до нашего времени дошли лишь описания да рисунки, зато целы и радуют глаз многие другие изделия завода, от ангела и барельефов на Александровской колонне до лафета Царь-пушки. Промышленник, умерший в достатке и почете в 1843 году, и унаследовавший его дело сын Франц умели выстраивать долгосрочные отношения с властями. Это обеспечивало предприятию надежность существования: в условиях сельскохозяйственной экономики тогдашней России именно государственный заказ был важнее всего для любого металлургического завода. Бумаги Бердов свидетельствуют, что их предприятие – явно ради хороших отношений с влиятельными персонами – порой выполняло и совсем небольшие работы, не представлявшие никакого коммерческого интереса, а то и деликатные просьбы, например, делая от своего имени закупки за границей в интересах военного ведомства.
Впрочем, младший Берд (уже не эмигрант, а «русский дворянин Франц Карлов Берд», как он с явной гордостью подписывался), хотя с государством и дружил, как отец, но ухо держал востро. Показателен такой пример: в 1853 году по велению Николая I впервые в отечественной практике был объявлен конкурс для частных промышленников на постройку винтовых паровых машин для линейных кораблей. Сумма контракта была колоссальной, не менее 500 тысяч руб., еще заманчивее было объявленное тогда же намерение казны и в дальнейшем привлекать победителя конкурса, причем на регулярной основе, к поставкам корабельных двигателей. Так вот, Берд на торги даже не явился. Многие, наверное, тогда пожали плечами, однако уже ближайшее будущее всё расставило по местам, показав, что деловая «чуйка» промышленника сработала безупречно: выигравший конкурс завод на этом заказе в итоге разорился, а его хозяин обанкротился – слишком сложной и непредсказуемой оказалась работа. В ходе начавшейся Крымской войны Берд тоже вел себя осторожно, выбирая среди посыпавшихся на него оборонных заказов с умом и аккуратно отказываясь от всего, в чем завод не имел опыта, вроде отливки пушек или орудийных лафетов.
Баловни
Третье поколение династии уже совсем мало участвовало в делах предприятия. Конкуренция на промышленном рынке становилась все серьезнее, а семья располагала и другими активами, обеспечивавшими куда более беззаботное существование, чем вечные хлопоты в цехах и у плавильных печей. Известнейший среди петербургских краеведов справочник Цылова свидетельствует: к началу второй половины XIX века Бердам принадлежало множество участков в Коломне, в том числе значительная часть Мясной улицы, а еще дома на Перевозной, Заводской, в Днепровском переулке, на набережной Пряжки и даже на 8-й линии Васильевского острова. Неудивительно, что наследники знаменитой фамилии с большим удовольствием проводили время в путешествиях на собственной яхте «Джорджиан», нежели в заводской конторе.
В последний раз завод Берда прогремел в 1878 году, когда тут построили первый в России невиданный доселе корабль – мореходный миноносец. Впрочем, сами Берды к этому достижению имели отношение лишь как собственники. Остававшееся на попечении управляющих предприятие стало попадать в истории с претензиями заказчиков, поэтому продажа завода стала вполне логичным завершением истории Бердов-промышленников.
В мае 1881 года император Александр III дал разрешение на покупку акционерным обществом Франко-Русских заводов предприятия Берда. И еще долго новое производство называлось «Общество Франко-Русских заводов, бывших Берда» – верный признак того, что имя оказалось сильнее времени. Сейчас территория предприятия является частью производственного комплекса петербургских Адмиралтейских верфей.
Владимир Хозиков
